Номинация: Рецензия

Кристофер Мур. Венецианский аспид
М.: Эксмо, 2015

«Венецианский аспид» Кристофера Мура является ничем иным, как постмодернистской склейкой шекспировских пьес «Отелло» и «Венецианский купец» с рассказом «Бочонок амонтильядо» Эдгара По. При этом общего в упомянутых произведениях лишь место действия — Венеция.

Смысл чтения постмодернистских текстов — в радости внезапного узнавания принадлежащих классику слов. Данного эффекта часто добиваются, склеивая текст из произведений культовых, входящих в школьную программу, и потому досконально знакомых каждому гражданину. Однако большинству отечественных читателей Шекспир известен в переводах и ровно в той степени, в какой необходимо знание зарубежной классики. Вследствие этого узнавание не происходит. В самом деле, знаменитый критический очерк Льва Толстого о Шекспире имеет большее значение для русского читателя, чем сам Шекспир.

В послесловии автор признаётся, что сам уже не вспомнит всех мест, где слово в слово повторял за классиком. Понятно, что переводчик разглядел и отметил циферками примечаний самые очевидные из цитат. Оставшиеся неопознанными видоизменились в процессе перевода. Тем не менее, каждая третья страница глубоко пустила корни примечаний с указанием первоисточника. Однако регулярное обращение в «подвал» страницы вредит вдумчивому чтению, да и в принципе является профанацией жанра, ведь по замыслу читатель должен сам угадывать источник.

Роман изобилует нецензурной лексикой. Ямбы продолжительных цитат Шекспира и парафразы из него перемежаются непристойной руганью. Причём неуклюжей, совершенно обессмысленной — все эти слова используется автором как слова-паразиты. К сожалению, Кристофер Мур не обладает усидчивостью Умберто Эко, чтобы разыскать аутентичные старинные проклятия и ругательства для украшения речи персонажей. Как сапожники здесь ругаются даже прекрасные девы. Но кого автор хотел шокировать? Кокетничающих интеллектуалов, которые с прихихиком зажимают рот, услыхав обмолвку явившегося на вызов сантехника? И до чего же тривиальный подход к решению задачи возбуждения читательских эмоций! Разве бесконечными каламбурами, остротами и бранью смешат, а не ситуациями? И разве не темами следует пугать?

Возможно, на языке оригинала ругательства звучат не столь вульгарно из-за разницы в менталитете, который единственно и производит выявленные и задокументированные филологами типы бранной лексики. Тогда почему переводчик не адаптировал ругань к русской обсценно-экспрессивной лексической системе? Почему не подобрал адекватные, то есть смягчённые выражения? Зачем было прибегать к подобному накалу современного мата, когда словарь Даля переполнен забытыми, и потому мнимо нейтральными ругательными словечками? Неужели на потребу тем, кто возбуждается при виде пятнающей книжные страницы матерной ругани? Или в расчёт были приняты коммерческие соображения, будто бы пометка возрастного ограничения на обложке улучшает продажи издания?

Автор рецензии далёк от того чтобы укорять беллетристов, эксплуатирующих классическую литературу. Мангой по «Преступлению и наказанию» его не испугать. Но всякое переосмысление обязано быть изящным. Римлянин Авсоний собирал длиннейшие центоны из полустиший Вергилия изящно. «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» Тома Стоппарда сконструированы изумительно тонко. Проделанное Кристофером Муром простое «выворачивание»: Антонио — негодяй, а ростовщик Шейлок — несчастный человек, притесняемый по «пятой графе», — кому-нибудь может показаться профанацией на фоне остальной постмодернистской литературы.

Кстати, упомянутый Авсоний скептически оценивал свои экзерсисы: « центоны… не требуют ничего, кроме памятливости ». А вот «склейку» Кристофера Мура нам представляют как «интеллектуальный бестселлер» (во всяком случае, такое название носит серия, в которой издан «Венецианский аспид»), что выглядит несколько самонадеянно.

При всём многообразии книга Кристофера Мура несёт практическую пользу. Можно надеяться, что какой-нибудь юный читатель, прельстившийся «интеллектуальным бестселлером», озаботится после чтения вопросом: «А что там, в первоисточнике?»